Вы обращаете внимание на отрицательные отзывы о вашей музыке?

A. I.: Ну если люди что-то не любят в нас – это совсем не плохо, есть стимул совершенствоваться. И конечно, я читаю негативные отзывы на наши релизы. А как же иначе?!

J. E.: Ты, наверное, говоришь о всяких критиках. Если я поговорю с ребятами из Moonspell, и они скажут, что концерт удался – я буду действительно счастлив. Если они скажут, что концерт фигня – я прислушаюсь. Я доверяю им, я доверяю их мнению. Это люди, чье мнение для меня действительно важно. Что касается других людей – мне все равно

, нравится им Tiamat или нет. Это не имеет для меня значения. Сначала люди должны заслужить то, чтобы я прислушивался к их мнению.

A. I.: Да, я соглашусь. Они должны получить это право. Конечно, каждый человек имеет право на мнение, но если он или она говорят, что шоу было дерьмовым, потому что у них было плохое настроение, почему нас это должно трогать?

J. E.: Я читал журнал “Sweden Rock” на прошлой неделе, и мы получили там довольно хорошие отзывы. А вот в одном издании нам дали три балла из пяти. И мы подумали: "Да. Это очень справедливо". Но там были описаны все промахи нашего концерта, и в принципе, там все было отмечено правильно.

Не могу не спросить по поводу вашего клипа на “Brighter Than The Sun”. Кому принадлежит его идея?

J. E.: Изначально планировалось, что я буду сражаться с Линкольном. Но когда клипмейкер выбрал место, оно оказалось очень пыльным и грязным, так что нам отказали в аренде Линкольна. Но зато мы сумели арендовать этот автомобиль-монстр. Место, где мы снимали видео, было индуст

риальной областью, так что достать такое авто не составило труда (смеется). Это настоящее чудовище! Мне кажется, что идея была удачной. Кстати, клип снимали те же ребята, что и клип Rammstein “Sonne”.

На какой стадии находятся приготовления к новому альбому Tiamat? Когда ваши фэны могут уже ожидать нового релиза?

J. E.: В начале следующего года. Что касается содержания альбома, я думаю, что еще слишком рано что-то говорить об этом, но пластинка точно будет более тяжелой и, в то же время, разнообразной. Мы любим играть с контрастами, новой лирикой и новыми элементами в музыке. Это то, что мы любим делать, и я думаю, что мы весьма преуспели в этом. "Wildhoney" стал популярен потому, что там большой стилистический разброс от death metal до psychedelic.

Кто работает над обложками для ваших альбомов? Это один и тот же человек, или же вы постоянно меняете художников? И как вы работаете с ними? Они сами решают, что должно быть на обложке?

J. E.: Последние обложки сделал я, но это ско

рее исключение, чем правило. Все зависит от выбора, который у нас есть. Обычно, если мы кого-то нанимаем, то особо много не говорим по поводу оформления, т.е. оставляем художнику возможность включить воображение. Классно, когда ты можешь делать, что хочешь. Я говорю о том, что это действительно здорово, когда какой-то образ оседает в твоей голове, и ты знаешь, как реализовать его визуально. Для нашего сборника я с удовольствием сделал оформление, и оно мне нравится, но я не думаю, что смог бы сделать так же хорошо что-то для другой банды. То же самое по поводу музыки – мы пишем музыку исходя из наших переживаний. Мы пишем музыку, которую какой-нибудь профи не смог бы воспроизвести по заказу.

Что ты думаешь о пиратстве? Это как-то влияет на вашу группу?

J. E.: Конечно, оно очень влияет на индустрию музыки, и мы не исключение, но с другой стороны, в Польше мы никогда не были бы так популярны, если б не пиратство и не Интернет. Иногда пиратство помогает. Это так же хорошо, как и плохо.

Иногда люди говорят

, что у них просто нет денег, чтобы купить альбом любимой группы и поэтому они качают музыку из Интернета, другими словами, просто-напросто её крадут…

J. E.: Ну знаешь, музыка это не молоко. Ты же не нуждаешься в ней так, как, например, в еде. Так что если нет денег, не покупай диски. Ты говоришь: "У меня нет денег на машину", и ты просто не покупаешь ее. Вот тут то же самое. Все просто.

Многим музыкантам приходится где-то подрабатывать, т.к. одной музыкой не сильно-то и разживешься. Касается ли это вас? Совмещает ли кто-то из группы музыкальную деятельность с работой?

A. I.: Да, я работаю. Я должен, поскольку…ну, в общем, ты сама уже ответила.

J. E.: Нет, я не работаю. Мне повезло – я переехал в Грецию. Если бы я жил в Швеции, я, конечно, был бы должен найти что-то еще помимо музыки, ибо в Швеции чрезвычайно трудно выжить одной только музыкой. Да какое там трудно… Это невозможно. Если, конечно, ты не монстр рок-сцены или что-то вроде того. Группы с известными именами, конечно, могут позволить себе

и не работать.

Что для вас более важно – лирика или музыкальная составляющая?

J. E.: Я думаю, что самые лучшие песни пишутся всего за пару минут, и слова, и музыка. Возможно, иногда, когда ты читаешь лирику, ты даже не понимаешь смысл написанного, но есть шанс, что ты поймешь это через несколько лет. Если ты слишком долго работаешь над песней, над ее, так сказать, рождением, это уже плохой признак. Достаточно много времени уходит на запись и репетиции, но основная мелодия и слова должны рождаться быстро.

A. I.: Ну я бы не стал разделять песню на отдельные компоненты – музыку и слова. Отдельно они не существуют. Это комбинация. Хорошая комбинация = хорошая песня. Это самое важное. Все остальное вторично, если песня недостаточно хороша сама по себе.

Ты думаешь, что необходимо разделять свои глубокие мысли, идеи и чувства с публикой, которая, возможно, даже не понимает, о чем ты поешь? Как, по-твоему, можно ли писать музыку, не вкладывая в нее частицу себя самого?

J.

E.: Фактически, ты волен делать то, что тебе угодно. Хочешь – пиши книжки про демонов или научную фантастику. Но все это не для меня. Я хочу, чтобы у меня была причина, из-за которой я сяду и напишу новую песню. Я хочу жить и делиться с кем-то своими переживаниями, чтобы потом это все обсуждалось, об этом писали в журналах и т.д. Наверное, поэтому наши альбомы так долго и рождаются, потому что нам хочется писать на вдохновении, а не высасывать мелодии из пальца.

И что же вас заставило впервые задуматься о том, чтобы стать музыкантом?

(Все вместе): Iron Maiden!

A. I.: Ну, конечно, не только Iron Maiden. Еще, наверное, Merciful Fate по части лирики, Scorpions, Venom и многие другие банды.

Много людей говорят, что музыканты стареют и перестают интересоваться музыкой так, как в юности лет. Неужели это возможно – постареть для металла?

J. E.: Ронни Джеймс Дио отыграл офигенное шоу пару недель назад, а ведь ему уже за 60!

A.I.: Сегодня утром я действит

ельно пробовал поверить в это! (смеется).

Когда вы с концертом находитесь в чужой стране/городе, у вас есть время, чтобы осмотреться? Может, вы посещаете какие-то места?

J. E.: Да, конечно! Но хотелось бы иметь побольше времени в распоряжении на такие дела. Естественно, если у нас есть время, мы берем такси и просто катаемся по городу или ходим в наиболее интересные места. Но есть одно место, которое мы превосходно знаем в любом городе, который посещаем – аэропорт! (дружный смех).

Prologue

Несколько лет об этой группе не было почти никаких вестей. После довольно успешного, на мой взгляд, альбома “Prey”, вышедшего в далеком 2003 году группа порадовала Россиян всего лишь парой концертов. И вот группа снова приезжает в Россию, в город Санкт-Петербург, чтобы принять участие в фестивале. Там-то нам и удалось поговорить с лидером группы Йоханом Эдлундом и басистом Андерсом Иверсом. Поначалу Йохан был довольно флегматичен и отвечал на вопросы довольно вяло, но под конец у него явно поднялось настроение, и он стал немного поразговорчивее…

Ваш прошлый альбом “Prey” был выпущен в 2003. Почему такое долгое затишье?

Johan Edlund: Да просто мы были заняты своими делами. Я, например, переехал в Грецию, и отдыха то у меня толком и не было (смеется)

Anders Iwers: Да и контракт у нас закончился…

J. E.: Мы ездили в туры, играли на различных фестивалях, а у Andersа родился ребенок.

Поздравляю! Ваш DVD в шведских чартах стартовал сразу на позиции номер 5. Как ты думаешь, это можно считать успехом?

A. I.: Это определенно успех. Хотя мы не ждали такого эффекта… Мы просто надеялись на лучшее.

Для съемок этого DVD Tiamat выбрали Польшу. Почему именно Польша? Что особенного в этой стране?

A. I.: Да просто сделать там запись обходится очень дешево (дружный смех). И, кроме того, публика нас приняла очень тепло, это было что-то невероятное.

J.: Мы играли на этом Польском фестивале уже 5 раз. Первый раз был в 1991 (думает). Да, это был

о 1991, и это было наше первое шоу, так что имело смысл сделать запись DVD именно там.

И какое ваше выступление вам запомнилось больше всего?

A. I.: Да на самом деле, сложно сказать. Каждая страна по-своему особенна. Я имею в виду, когда мы находимся в Швеции, это, конечно, здорово, тебя здесь все знают. Но когда мы были, например, в Мексике, это был беспредел, ну в хорошем смысле этого слова, толпа была обезумевшей! Правда, я не могу назвать этот концерт лучшим, но мексиканскую публику я запомнил навсегда! Я наших фэнов даже сравнивать не могу, они так же различаются, как и их национальности.

Недавно вы подписали контракт с Nuclear Blast Records. Почему именно они?

J. E.: Они предложили нам хорошие условия, и фактически у нас был не такой уж широкий выбор на тот момент. Но они действительно помогают нам! Мы видим их профессиональный подход к работе!

A. I.: Они действительно хотят выпускать наши альбомы и стараются изо всех сил.

Дебютны

й альбом LUCYFIRE "This Dollar Saved My Life at Whitehorse" был выпущен в 2001. И только сейчас ты разослал новые демки по лейблам.. Почему ты остановил проект более чем на 5 лет? Есть уже какие-то предложения от лейблов?

J. E.: Мы занимаемся этим. Я имею в виду, меня и Larsа (наш барабанщик). Сейчас уже поздновато заниматься этим проектом, так как, скорее всего, сейчас надо будет сконцентрироваться на Tiamat. А что касается стилистики, то, скорее всего, все останется по-прежнему. В LUCYFIRE мы не собираемся “изобретать велосипед”. Я просто играю музыку, которую действительно люблю, вот и весь секрет. Я имею в виду gothic English new wave music.

Зачем ты создал LUCYFIRE? Насколько я знаю (согласно твоим же словам), там ты играешь музыку без глубоких мыслей и идей, это для тебя удовольствие … Ты устал от серьезности?

J. E.: Возможно, после “A Deeper Kind Of Slumber” (1997) альбом LUCYFIRE и кажется несерьезным. Но сделать такой альбом совсем непросто. Да и потом, если хочешь отдохнуть – играй рок-н-ролл.

На официальной MySpace странице LUCYFIRE ты как-то написал, что " LUCYFIRE играют за еду". Дела с проектом обстояли так плохо? Как люди вообще отнеслись к проекту?

J. E.: Да, да! Это был действительно очень тяжелый период. Иногда даже не было еды, так что еда – это еще большая роскошь! (смеется). Я уверял себя, что меня ждет успех, но на самом деле все оказалось не так. Альбом не распродался, и, в принципе, всем было по фигу, альбом не приняли (вздыхает), и концерты не были достаточно хороши. Я не знаю, почему. Я не думаю, что это из-за материала или из-за работы лейбла. Просто публика не приняла альбом и все.

А тебе не кажется, что новый LUCYFIRE звучит как альбом Tiamat “Judas Christ”, и что, возможно, этот материал подошел бы к Tiamat?

J. E.: Возможно, частично. Но имеются различия, совершенно точно. Новый материал LUCYFIRE немного политический, что никак не подошло бы Tiamat. Так что я думаю, было бы неправильно реализовывать эти идеи с Tiamat.

И о чем же там будут тексты?

J. E.: Есть очень много интересных тем. Что касается нового материала LUCYFIRE – его я написал после того, как пару раз посмотрел новости. А когда я пишу для Tiamat, я больше вдохновляюсь тем, что … (думает)

A. I.: … не смотришь новости!

J. E.: Да! Точно. В принципе, и в Tiamat, и в LUCUFIRE, я пишу об одном и том же – о жизни. Просто я пишу о разных ее сторонах. Tiamat – это более глубокие мысли относительно тех же самых вещей.

Расскажи, пожалуйста, о бонус-треках “However You Look At It You Loose” и “Sixshooter” с альбома «Judas Christ». Это же практически настоящий трип-хоп!

J. E.: Просто лейбл хотел сделать бонусы….

A. I.: Они не включены в «Judas Christ». Они были включены в лимитированное издание, так что их, собственно, на альбоме и не должно быть. Но лично мне они очень нравятся, хоть они и расходятся стилистически с альбомом.

И что же происходит с песнями, которые не входят в альб

омы? Я полагаю у вас много таких…

J. E.: Обычно, когда песня написана, и она нам нравится, мы просто берем и записываем ее. Но если песня отстой, мы даже не беремся что-то делать с ней. Так что я не сказал бы, что у нас много неизданного материала.

Хочу спросить про ваш хит "Vote for Love". Йохан, что тебя вдохновило на написание такой песни? Это как-то связано с событиями в твоей личной жизни? Ты думаешь, что жизнь без любви невозможна?

J. E.: Да просто в один момент мне надоела вся эта мрачность. Я имею в виду, что мы все люди, и любить является нашей потребностью. Даже когда мы одеты в черное и играем монотонные песни. Нам просто захотелось перестать притворяться. Кроме того, к записи этой песни мы приступили 13-го сентября. Так что я думаю, что это тоже сказалось на альбоме… Я имею в виду ту трагедию, что случилась в США.

Вы уже были в России несколько раз, но впервые Tiamat здесь в качестве участника большого фестиваля. Что ты ожидаешь от публики? Ведь она довольно разнообразна…

J. E.: У нас было грандиозное шоу года два назад в России. У нас здесь большая аудитория слушателей. И она мне действительно нравится.

Когда-то Tiamat сменил жесткое звучание на более легкое и атмосферное. Что заставило тебя это сделать?

J. E.: Ну, мы менялись от альбома к альбому, так что это было логично, что мы пришли к нынешнему саунду. Честно говоря, мы даже не заметили, как это произошло.

Йохан Эдлунд может гордиться собой: вот уже четыре альбома подряд (то есть на протяжении всей своей дискографии), его группе Tiamat с поразительной эффективностью удается приводить металлическую общественность в настолько редкое по нынешним временам состояние остолбенения.

Уже на предыдущей работе Tiamat, прошлогоднем альбоме “Clouds” обозначились недвусмысленные признаки того, что Эдлунд не намерен становиться заложником собственной музыкальной концепции (которая, заметим между прочим, как раз тогда постепенно начала превращаться в доминирующую на брутальном фланге хэви-метала): в музыку были введены элементы атмосферного гота и медиевалистической музыки в духе Dead Can Dance. И, тем не менее, альбом “Wild Honey” не стал от этого меньшей неожиданностью: линия, начатая на “Clouds”, будучи логическим образом продолжена, привела к созданию концептуального произведения с музыкой, сильно замешанной на Pink Floyd`освской психоделии. Поскольку Эдлунд – большой любитель и знаток живописи, будет, вероятно, уместно провести соответствующую аналогию: так с чем он мог бы сравнить “Wild Honey” – с сюрреализмом Дали или с реалистическими работами мастеров старой школы, скажем, Рубенса или Леонардо да Винчи?

“Думаю, и с тем, и с другим – настроения на пластинке меняются очень часто. Под определение “сюрреализма” больше всего подходит “Whatever That Hurts”, к которой мы будем снимать соответствующий клип. Но идея провести аналогию между музыкой и изображением невероятно привлекает меня. Я и в буклете к компакту попытался выразить наши песни изобразительным путём.

Я взял фотоаппарат и поехал к другу в Гетеборг, и мы весь день занимались тем, что перебирали фотографии и обложки пластинок, отсматривали видео и, кроме того, сами делали много фотографий. Прошла уйма времени, прежде чем мы подобрали к каждой вещи что-то подходящее, но эта идея не выходила у меня из головы. Это просто усиливает звуковое впечатление от музыки, и подобные мелочи для меня очень важны. Даже на уровне шрифтового макеты мы очень много экспериментировали”.

Творческий пыл не был истрачен впустую – “Wild Honey” представляет собой работу, замечательную во всех отношениях – и все же легко может статься так, что у старых фэнов Tiamat, привыкших к её прежней стилистике, возникнут, скажем так, “проблемы” с восприятием умиротворённого звучания нового альбома.

“Я очень надеюсь, что и старые наши фэны сумеют понят наше развитие. Сам я всегда был уверен в том, что мы делаем, даже в нашем первом альбоме “Sumerian Cry”. Если бы кто-то спросил меня, соответствует ли “Wild Honey” звучанию Tiamat, мне было бы трудно ответить, потому что я слишком погружен во все это – мне не хватает объективности. Но я вполне понимаю, что кому-то понадобится несколько больше времени, чтобы привыкнуть к новой пластинке, хотя сам я придерживаюсь мнения, что она не так уж далеко отстоит от нашего прежнего звучания”.

Как уже говорилось, происшедшие с Tiamat изменения коснулись не только музыки, но и текстов. Мало что осталось от мрачных историй с первых трех альбомов. Вместо этого Эдлунд следует направлению начатому композициями “The Sleeping Beauty” и “Undressed” с предыдущего альбома – очень поэтичной и почти романтической форме лирики.

“На протяжении трех альбомов я описывал свои темные чувства – теперь настало время показать другую мою сторону. Тексты по-прежнему имеют отчасти печальное настроение, но выражают более широкий спектр чувств, и в них описываются очень важные для меня вещи. В “The Sleeping Beauty” – хотя и довольно своеобразно – шла речь о моей бывшей подруге; “Do You Dream Of Me?” посвящена моей нынешней партнерше. Это темы, которые действительно важны для меня и взяты из реальной жизни, а не из фэнтезевых романов, что, впрочем, тоже может быть достаточно интересно. Я ведь постоянно пишу тексты или просто стихи – особенно ночью, когда я сижу в постели, у меня в голове проносятся самые разные мысли. Это мой способ выразить свои чувства. Я вообще довольно замкнутый человек и скорее буду что-то писать, нежели рассказывать”.

Не только замкнутый, но и нерешительный. Иначе как объяснить то, что уже на протяжении года никак не разрешится вопрос с постоянным составом? Ведь сегодня, как и сразу же после раскола, Tiamat состоит из Эдлунда и басиста Джонни Хагеля, а гитарист Магнус и драммер Ларс по-прежнему работают в группе лишь на сессионной основе…

“Ларс – очень хороший барабанщик, и мы отлично сходимся на личном уровне, но он никогда не станет полноценным членом Tiamat, потому что он слушает совершенно другую музыку – Poison и подобные мягкие хардроковые дела. Он не вкладывает душу в наши песни, он только следит за тем, чтобы безошибочно сыграть свою партию. После того, как он записался на нашу пластинку, он улетел в Швецию и отыграл пару сейшенов с одной шведской поп-группой. Главное для него – каждый день сидеть за барабанами и играть. С Мангусом все немного иначе. Я очень подружился с ним, и мы часто встречаемся, но у него не очень сложились отношения с Джонни. Кроме того, Мангус не хочет быть постоянным членом, потому что из-за своих музыкальных интересов он не может участвовать в написании песен для Tiamat. Он предпочитает такие замороченные вещи, как, например, Primus.

В дни, когда никто и слов-то таких не знал: “дес-метал”, Йохан Эдлунд и Никлас Эстланд, обитатели глухой шведской деревушки, очень любили блэк-метал и, как положено приличным блэкушникам, делили свое время между оккультными изысканиями и просмотром фильмов о Третьем Рейхе. Поэтому не стоит удивляться, что и свой музыкальный коллектив они назвали изящно и сентиментально: Treblinka. И ещё менее удивительно, что героических бойцов с фашизмом перекосило.

Тут пошли в ход неведомые веревочки, и молодые люди встали перед выбором: менять название или забыть о музыкальной карьере. Будучи, как и все шведы, людьми практичными, они поразмыслив, выбрали первое, и под именем Tiamat тут же приземлились на печально известной своей левизной и бешеной любовью к башибузукам фирме Century Media. Хозяева не обманулись – альбомы “Sumerian Cry” и “Astral Sleep” завернуты на тихом-мирном шумерско-чеченском эзотеризме. Полон абстрактных философствований и третий LP “Clouds”, вот только название навевает романтические ассоциации – уж не те ли это облачка, что так грациозно выплывают из труб крематория? Впрочем, пусть Йохан Эдлунд сам расскажет, о чем идет речь на пластинке, и чем вообще занималась группа в минувшем году.

В январе 1992 года Tiamat в качестве хэдлайнеров совершили турне по Голландии и Германии (впервые с К. Россом в качестве постоянного клавишника). После четырех концертов в Нидерландах должны были последовать шесть в Германии. Но после двух выступлений Tiamat прервали турне. Йохан о причинах заставивших группу вернуться домой раньше времени:

“В Голландии все шло великолепно, точно по плану. Когда мы приехали в Бад-Верисхофен, там не оказалось задней линии, поэтому пришлось взять её напрокат. Это обошлось нам дороже, чем деньги, которые нам заплатили за вечер. Потом начались проблемы с ночевкой в отеле, которую нам обещали обеспечить. Мы больше не могли доверять организатору турне; поэтому мы решили ехать домой, чтобы не потерять ещё больше денег”.

К счастью, позднее Tiamat получили возможность подключиться к Death в качестве замены Pestilence, которые свалили из-за трений между Шульдинером и Патриком Мамели. Но и это турне было прервано раньше времени. На концерте во Франквурте через несколько минут после начала Чак Шульдинер обиженно покинул сцену, потому что в него плеснули пивом из бокала, упаковал вещи и улетел во Флориду. В противоположность большинству людей, у которых уже не находится для Шульдинера доброго слова, Йохан неожиданно защищает своего коллегу: “Уже на нас люди вопили: “Стэйдждайвинг, стэйдждайвинг!” Так как сцена была очень маленькой, дайверы чуть не уничтожили нашу аппаратуру. Я орал на них, и к счастью, роуди помог мне согнать ребят со сцены. Я бы тоже с удовольствием покинул сцену. Настроение было очень плохое. А что касается пива, из-за электричества было очень опасно. Так что я могу понять Чака”.

Отчего и может напрочь съехать крыша, так это от попытки классифицировать музыку Tiamat. Произвести ее к общему знаменателю невозможно. Что же относит Йохан к своим влияниям? В начале стояли группы NWOBHM, такие как Saxon, Judas Priest и Iron Maiden; затем шли (что нельзя не заметить) Merciful Fate и пионеры дес-метала Celtic Frost и Possesed. Естественно, сыграли свою роль и Slayer – и классическую музыку и такие группы, как Dead Can Dance, тоже нельзя забывать. Tiamat без всяких оговорок – группа, корни которой находятся в хэви-метале, неважно какого оттенка. Но необычное в саунде группы составляет и работа с атмосферными моментами, передающими настроение и чувства. Зачастую это, по-видимому, более важно, чем перманентные, тяжелые риффы. Откуда-то идет это вдохновение….

Ответственны за это прежде всего уже упомянутые Dead Can Dance, как без колебаний соглашается Йохан, неудержимо восхищающийся их музыкой: “Невозможно слушать Dead Can Dance и не попасть при этом под их влияние. Их музыка влияет непосредственно на подсознание. Dead Can Dance – лучшее, что я слышал в своей жизни! Пользуясь этими влияниями, я хотел бы добиться, чтобы слушатель что-то чувствовал; он должен видеть картины. Я хотел бы достичь того, что делают со мной Dead Can Dance. В одной песне у меня такое чувство, будто я иду по темному лесу, в другой – что я стою в огромной церкви. Это важнее, чем просто быть быстрыми, зверскими, тяжелыми и какими там ещё”.

Эти музыкальные намерения отражают и тексты, как примере титульной вещи “Clouds” – и не только.

“После того, как я сочинил текст к этой композиции, я назвал её ”Clouds”. А потом мы все пришли к единому мнению, что это название великолепно подходит атмосфере всего альбома. 90 процентов моих текстов идут непосредственно из моей души. Я много пишу о моих снах и о самых потаенных мыслях: вещах, которые проносятся у меня в голове перед тем, как я засыпаю. Многое связано со смертью и с тем, что происходит с тобой после этого. Другие миры и измерения внутри собственного “я”… Я не хотел бы прославлять наркотики, потому что они опасны, но они отчасти связаны со всем этим. Часто трудно понять, что я хотел выразить своими текстами, так как я принципиально пишу для того, чтобы доставлять себе удовольствие. ”Sleeping Beauty” – это песня о любви, посвященная моей подруге. Я хотел делать честные тексты, которые идут из сердца. Поэтому было невозможно говорить только о смерти или на другие негативные темы. “Scapegoat” – песня, направленная против людей, которые неверно понимают Tiam

at. Например, в 1991 году мы должны были играть концерт на севере Швеции. Местные власти все отменили, так как пошли слухи, что у нас на сцене стоят отрубленные козлиные головы, и что мы обливаем публику кровью. Этой песней мы говорим людям, которые неверно толкуют нас, не встретившись с нами лично: Fuck Off! Пусть вначале посмотрят повнимательнее, прежде чем раскрывать рот”.

С чем мы снова возвращаемся к старой проблеме. Лого содержит перевернутые кресты и пентаграмму. Символы, неизбежно вызывающие однозначные ассоциации.

Йохан: “Да, перевернутые кресты есть перевернутые кресты. Здесь ничего не изменить. Для меня они – символы. Это не означает, что я поклоняюсь дьяволу, пью кровь и насилую невинных девушек. Я странный человек. Я ношу перевернутый крест на шее с того дня, как мне исполнилось 13 лет, потому что я любил такие группы, как Black Sabbath. Тогда это была акция, направленная против общества. Каждый день ко мне подходили люди и высказывали свои претензии – и с каждым разом росла моя уверенность в себе. Может быть, это трудно понять, но символы иногда могут давать тебе силу. Когда ты носишь крест семь лет, тебе от этого уже не освободиться. То же относится и к пентаграмме. Когда я упоминаю в текстах “Сатану”, это всего лишь слово, которое можно толковать самыми различными способами. Дьявол, как темная сторона моей личности, бог – как светлая. Мы используем определенные слова, чтобы выразить наши чувства. Когда люди, благодаря этому, что-то чувствуют, значит я достиг, чего хотел. На “

Clouds” я занимаюсь и светлой стороной, потому что я бываю не только “злым”.”

Ништяк! После таких слов особенно хорошо воспринимается одна байка оставленная Йоханом на десерт:

“Я живу в деревне, примерно в часе езды от Стокгольма, в очень уединенном месте – и единственный транспорт, который к нам ходит – это автобус под номером “666””.